Спор о Байкале с главой муниципального образования, охваченного экологическим кризисом
На сайте журнала "ЭкоГрад" размещено видеоинтервью с главой Шара-Тоготского муниципального образования (МО) — Михаилом Трофимовичем Нагуслаевым. Одним из тех, кто подписал обращение Президенту РФ и правоохранительным органам с просьбой наказать двух пенсионеров – меня и Любовь Константиновну Аликину – за нашу деятельность по охране озера Байкал.
В интервью освещаются причины конфликтной ситуации. Спасибо, Михаилу Трофимовичу, уже за то, что он вступил в открытую дискуссию.
Мне есть, что ответить. Шара-Тоготское МО расположено на берегу Мухорского залива (крайняя южная точка пролива Малое Море). Здесь самая теплая на Байкале вода, огромный поток туристов. Эту территорию я посещаю с 1979 года, в начале 1980-х это был мой стационар по учету хищных птиц.
Цитата из интервью: «Начиная с 15 года, кажется, нас обвинили в незаконности всего, что у нас происходит, что мы здесь не должны жить, что в Центральной Экологической Зоне Байкала (ЦЭЗ) вообще никакая деятельность не должна происходить. Что помет домашнего скота «является нитратами»».
Закон об охране озера Байкал действует уже более 20 лет. Вопреки ему на протяжении многих лет осуществлялся незаконный «оборот» земельных участков, незаконная застройка. После выездной проверки Генеральной прокуратуры, вскрывшей масштабы нарушений, была организована (кажется, в начале 2018 года) Байкальская природоохранная прокуратура. Начались проверки, выявлялись экологические правонарушения. Т.е. наконец-то начался контроль за соблюдением природоохранного законодательства. Которое вовсе не предполагает выселение местных жителей! Но накладывает ряд ограничений, без которых сохранить Колодец Планеты невозможно. Кстати, выпас скота разрешен, запрещено лишь размещение ферм, стоянок скота в водоохраной зоне. На острове Ольхон и на материковом берегу Ольхонского района находятся десятки фермерских хозяйства, пасутся тысячи голов скота.
Затем в интервью идут упреки в адрес Прибайкальского национального парка (ПНП). Они даже мне непонятны. Часть территории этого МО вошла в состав национального парка в качестве земель сельхозназначения. Увы, фактически ПНП их не контролировал. Я работал в ПНП с 1995 по 2012 гг. Всё наше влияние на побережье Мухорского залива – выезды научного отдела по мониторингу биоразнообразия, иногда совместно с инспекторскими рейдами (в сезоны охоты на водоплавающих). Сейчас о присутствии здесь ПНП свидетельствуют, главным образом, информационные аншлаги. Во время моей работы незаконную застройку не удавалось остановить по причине отсутствия утвержденных границ сельхозземель. Московские чиновники много лет не выделяли на это финансирование. Границы были официально утверждены лишь в 2013 году (но застройка почему-то продолжалась). Заниматься традиционным сельским хозяйством (пасти скот, заготавливать сено) режим ПНП не запрещает.
Далее говорится, что с 2019 году территория ПНП была «самовольно» увеличена на 100 тыс. га. Это не так. Для расширения территории национальных парков требуется постановление правительства РФ, о «самоуправстве» речь идти не может. К сожалению, на сайте ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» (в него входит ПНП) нет информации об этом расширении ПНП. Нет ни схемы его функционального зонирования, ни нормальной карты, на которой можно разглядеть, например, остров Ольхон. СМИ сообщали о том, что территория ПНП расширяется за счет акватории Малого Моря и его островков. Отсутствие на официальном сайте «Заповедного Прибайкалья» крайне важной и для туристов, и для местного населения, информации о границах ПНП и его функциональных зонах - свидетельство низкого профессионализма администрации этого ФГБУ.
М.Т. Нагуслаев вспомнил поездку Совета по правам человека (СПЧ) в 2019 году, в ходе которой мы останавливались в местности Хужир-Нуга. Где я показал на «дома», подчеркнув, что раньше их не было. По его словам, до поднятия уровня Байкала (1959 год, причина – Иркутская ГЭС), здесь было селение, затем строения перенесли. Верю ему. Однако в любом случае это было очень небольшое число домов. Сравнивать их с нынешними многими сотнями построек, обслуживающих туристов, некорректно.
Фото 1. Хужир-Нуга, 2019 г. Территория моих исследований. В 1980-х здесь не было ни одной постройки.
Фото 2. Берег бухты Хужир-Нуга, 2015 г.
Глава МО рассказал, что он должен строить линейные объекты для водоотведения, но закон этого не позволяет. Хотелось бы спросить, о чем думали муниципальные чиновники, продавая и передавая в аренду сотни (если не тысячи) земельных участков, разрешая на них строительство? Застроенная территория теперь занимает сотни гектаров, объединить всё это в единую канализационную сеть чрезвычайно сложно и дорого. Откуда взять на это миллиарды? Вы гнались за сиюминутной выгодой от продажи земли, а теперь действующий (уже много лет) закон стал в тягость!
Кстати, рядом проходит крупный линейный объект – дорога на д. Курму. При её реконструкции был сметён не только лес, сам ландшафт стал неузнаваем. Про мешающий закон при этом не вспоминали…. В законопроекте «о сплошных рубках» этот линейный объект включен в списке дорог, нуждающихся в сплошных рубках. Хотя здесь всё, что могло помешать, уже вырублено!
Фото 3. Дорога на Курму.
Вопрос журналиста: не откроет ли этот закон «ворота» – и турбазы заполонят Байкал? Ответ: «Предоставление земельных участков о под такие виды деятельности запрещено. Это уже табу.»
Вообще-то турбазы уже заполонили берега Шара-Тоготского МО, достаточно посмотреть на фото 1. Процент еще «неосвоенных» берегов очень мал. И нет никакого «табу». Наоборот, появляется всё больше законодательных послаблений, упрощающих застройку в ЦЭЗ. В их числе и законопроект «о сплошных рубках».
Далее следует интересное заявление: «Из-за расширения ПНП некоторые строения попали в лесной фонд. У меня 163 таких земельных участка. До этого Росреестр вносил их как земли сельхозназначения. После того, как парк сделал их своей собственностью, они стали защитными лесами. Как такое может быть?»
ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» располагает по этому вопросу всей информацией, но молчит. Попробую ответить, исходя из логики. Вероятно, часть включенных в ПНП земель сельхозназначения, а именно – бывшие «колхозные» леса, получили статус «защитные леса». Что совершенно оправданно. Они не только имеют важное водоохраное значение, но и ценны для сохранения биоразнообразия. Полагаю, некоторые из упомянутых 163 лесных участков находятся на фото 1. Муниципальные чиновники не имели права передавать их в частную собственность, да еще и под застройку. В ПНП законна лишь передача участков сельхозземель в аренду под фермерские хозяйства, занимающиеся традиционным скотоводством. Росреестр несет часть вины, но главные виновники – муниципальные чиновники. Они вопреки закону ставили земельные участки в водоохраной зоне на учет Росреестра, причем на протяжении многих лет.
Дважды задавался вопрос – в чем вина Рябцева и Аликиной? Из ответов следовало, что мы «ратуем за то, чтобы местных жителей отсюда убрать». Оказывается, мы «донесли до Фетисова – давайте всех выселим с Байкала». Разумеется, это откровенная ложь. Ничего подобного мы не заявляли. Я лишь призывал прекратить миграцию на берега Байкала «инициативных господ», из разных уголков страны, привлеченных деньгами от туризма и земельных махинаций. Это не имеет ничего общего с «выселением местных жителей».
Судя по всему, сам глава МО моих статей не читал, но поверил автору открытого письма – и подписал его. Кто же этот автор? Кто подставил 42 глав администраций, депутатов, чиновников, подписавшихся под откровенной клеветой в наш адрес?
Кстати, строения, в том числе и на моих фото, принадлежат именно местным жителям? На встрече депутата Госдумы Вячеслава Фетисова с иркутской общественностью (23 ноября 2023 г.) директор Лимнологического института РАН озвучил очень важные цифры (увы, дословно я их не записал). По его словам, если разделить всю общую площадь имеющейся сейчас застройки и ее стоимость на число жителей прибрежных МО Ольхонского района, доля каждого составит более сотни квадратных метров недвижимости, немалое количество миллионов рублей.
Вот только многие реальные владельцы «понастроенного» живут далеко от Байкала. Михаил Трофимович, помните, как мы остановились с СПЧ в 2019 г. в д. Шида, у одного из домов на Бейкер Стрит? Вышедший из него мужчина пояснил, что хозяин живет в Хорватии, здесь бывает редко. Если не ошибаюсь, вот этот дом (фото 2017 года):
И это далеко не единственный владелец «на удаленке».
Михаил Трофимович, Вы вспомнили, как лет 50 назад отец ударил Вас по губам, только за плевок в Байкал. Боюсь представить, что бы он с Вами сделал сейчас, увидев нынешнее состояние родной земли. Еще сравнительно недавно богатый рыбой и водоплавающей птицей залив Мухор – теперь почти без жизнен. Его воды запредельно грязны, заполнены нетипичной растительной массой (элодея канадская, спирогира). Источник загрязнения – бытовые и фекальные стоки от тысяч строений на берегах. Массовая застройка уничтожила ценный очаг биоразнообразия, красоту и визуальную чистоту ландшафта. Вы не видите в этом своей вины?
Виталий Рябцев
P.S. В 2008 году я опубликовал в газете «Восточно-Сибирская Правда» свое открытое письмо жителям Ольхонского района.
Фрагмент из него: «Выросшие … как грибы, в том числе и без каких-либо разрешений, заборы и ограды говорят не о любви к земле предков, не о намерении её сохранить, но о желании продать её по кускам. И совершенно очевидно, что подавляющее число выходцев из приольхонских селений пишут заявки на земельные участки не для того, чтобы вернуться жить на родину отцов, а лишь с целью получить свой кусочек для ожидаемой земельной распродажи и урвать от этого свою долю предполагаемой прибыли.
Вы получили от своих предков прекрасную живую землю. Но во что хотите её превратить теперь? В сплошное скопище коттеджных посёлков, турбаз и их инфраструктуры? И это будет вашим даром потомкам?»
- Подробности
- Категория: Эко диспут
- Опубликовано 09.01.2024 07:07
- Просмотров: 8423