Закрывает старейшую в Крыму метеостанцию

Фото: Нина Авдеенко

Старейшую в Крыму метеостанцию на Караби-яйле, ведущую наблюдение за погодой с 1916 года, руководство Гидромета полуострова решило закрыть. Официальная версия: данные, снимаемые ежедневно работающим на станции метеонаблюдателем, никому не нужны, они не используются ни в одной из современных моделей расчета погоды.

Реальная причина более прозаична. На содержание метеопоста у конторы нет средств. Два посменно работающих наблюдателя обходятся слишком дорого — им приходится платить целую ставку с премиями и надбавками. А еще метеорологи хотят жить зимой в тепле, требуют купить им то уголь, то дрова, то баллонный газ.

9 января 2018 года метеостанция будет законсервирована. Здания закроют, сотрудников уволят, оборудование вывезут. Вековая история метеонаблюдений на Караби, не прерывавшаяся даже в годы фашисткой оккупации, закончится.

Казалось бы, ничего страшного не происходит. Весь мир идет вперед: за погодой на Земле давно следят спутники, ручные инструменты метеорологов - термометры и осадкомеры - уходят в прошлое. Их место занимают автоматизированные электронные метеоприборы.

Но закрытие станции на Караби стало болью сотен людей во всем мире. Для них она была родным домом, местом встреч с друзьями и единомышленниками: в последние 25 лет здание метеостанции служило базой спелеологам, а в плохую погоду здесь находили пристанище туристы.

Сто лет одиночества

Караби-яйла — самое большое крымское плато. Расположено южнее Белогорска между селами Генеральское, Головановка, Межгорье и Рыбачье. Его площадь — около 120 кв. км, высота над уровнем моря — около тысячи метров. 

Человека, впервые попавшего сюда, Караби поражает. Прежде всего, масштабами. Казалось бы, всего 10 км от края до края, но этого уже хватает, чтобы почувствовать свободу и уединение: вокруг, насколько хватает глаз, нет ни застройки, ни асфальтовых дорог.

Пейзаж неземной. Огромное безлесное пространство испещрено карстовыми воронками и изрезано скальными гребнями. Но самое интересное на Караби — под землей. На плато насчитывается около 250 изученных пещер, постоянно открываются новые. Ежегодно на сюда приезжают сотни спелеологов и спелеотуристов со всего мира.

А еще Караби называют «кухней крымской погоды»: якобы зарождающиеся на обширном плато природные явления распространяются потом на степную часть полуострова. Так это или нет, однозначно сказать невозможно, но на самой яйле погода действительно меняется молниеносно, будто в огромном котле заваривается то дождь, то непроглядный туман, то ураганный ветер.

Возможно, именно поэтому в начале XX века здесь построили метеостанцию, которая уже более ста лет ведет непрерывные наблюдения. Работе метеорологов не помешала даже Великая Отечественная война: захватившие Крым фашисты продолжали снимать все показания. При отступлении захватчики взорвали старое здание — стилизованное под замок строение из диорита, разрушили башню, но сразу после освобождения Крыма на Караби заехали новые наблюдатели, и работа продолжилась.

До развала Союза на плато постоянно жили несколько семей метеорологов — каждая в своем небольшом домике, построенном у фундамента взорванной станции. Здесь у них было собственное хозяйство, а за погодой велись полноценные наблюдения. Снимались все показания, кроме солнечного излучения: температура, количество осадков, объем снега, объем воды, вытопленной из снега, снегомерные съемки, направление и сила ветра, наблюдение за облаками и другие.

В 80-х годах на старом фундаменте было построено новое здание метеостанции: большой дом на три семьи, которые должны были жить здесь постоянно. Но в 90-е у местного Гидромета не было средств на содержание карабийского хозяйства, и метеорологи оттуда ушли. Прекратился и съем показаний, правда, на очень короткий срок.

Заброшенное здание приглянулось спасателям. Крымская контрольно-спасательная служба (КСС) взяла его у Гидромета в аренду. Новые хозяева привели метеостанцию в порядок: оштукатурили и покрасили фасады, вставили окна, наладили отопление. Следующие двадцать лет она использовалась как турприют и база для проведения спасработ и спелеоэкспедиций. Так как на станции постоянно находился кто-то из спасателей, метеорологические наблюдения продолжились. Правда, метеостанция стала лишь метеопунктом: вместо обширного перечня показаний здесь теперь снимают лишь максимальную и минимальную суточную температуру и количество осадков.

В таком режиме станция просуществовала до лета 2016 года. В прошлом июле договоре договор аренды со спасателями не продлили, ссылаясь на то, что в конторе нет документов, доказывающих права Гидромета на это здание. Они якобы затерялись в Киеве.

Заключать договоры на то, что им не принадлежит, руководство службы не может, разрешать посторонним пользоваться фактически не нужным Гидромету имуществом на условиях устной договоренности - не хочет. Слишком рискованно для тех, кто занимает начальственные кресла. Поэтому арендаторов решили просто выгнать, а саму станцию -  спустя полтора года — закрыть.

«Я был здесь счастлив»

Мы приехали на метеостанцию в ноябре, в один из особо теплых и безветренных дней перед надвигающейся непогодой. МЧС уже объявила штормовое, и всю следующую неделю здесь будет мороз, мокрый снег и шквалистый ветер. А пока на плато стоит ватная тишина. Слышен лишь шум крови в голове да перекликающиеся на горизонте моторы квадрациклов и УАЗиков, катающих по яйле туристов.

Первый снег на Караби уже прошел, повалял траву, обнажил деревья. Пейзаж стал особенно сонным, соломенно-пепельным, как в артхаусных фильмах, снятых на выцветшую пленку. 

На метеостанции нас встречает Костик — один из двух работающих здесь метеонаблюдателей. Его смена началась всего пару дней назад, значит, впереди еще две недели бесконечного «дня сурка».

Два раза в день — в девять утра и девять вечера — у Костика звонит будильник, и он идет на метеопост снимать показания. Раз в сутки нужно стряхнуть термометры и поменять ведро осадкомера. Все, что набралось в оцинкованную емкость, сливается в специальный мерный стакан, количество выпавших осадков записывается.

В остальное время Костик предоставлен сам себе. Говорит, что одиночество его не напрягает. Да Костик и не бывает одинок. С ним всегда его верный пес Бублик. К тому же на станции всегда есть чем заняться - автономное хозяйство требует умелых рук: то печку нужно переложить, то крышу поправить, то новое стекло в окно вставить. Пока погода позволяет, Костик возится во дворе со своим старым УАЗиком. «Завтра дождь пойдет и тормоза я уже не сделаю», - сдержанно поясняет он.

Метеостанция умирает на его глазах, и Костик пытается сопротивляться. Он распространил в соцсетях информацию об ее консервации, которую тут же подхватили и растиражировали крымские СМИ. Объявил сбор добровольных пожертвований на пропитание и топливо для зимнего сторожа. Человек, готовый защищать станцию от непогоды и мародеров этой зимой, у Костика уже есть. Он готов жить здесь бесплатно, была бы еда и тепло.

«Я посмотрю как Гидромет будет вывозить отсюда пожитки, - с улыбкой говорит Костик. - Девятого января здесь будет метр снега, они вряд ли сюда доедут. А им нужно еще генератор вывезти, инструменты, вещи. Как только здание закроют и уедут, через минуту дверь кто-нибудь выломает и залезет внутрь. Или окна разобьют. Ведь люди не дураки, лучше мерзнуть в стенах, чем на снегу и на ветру».

Как только это случится, прогнозирует Костик, метеостанция будет обречена. Сквозь незакрытую дверь или выбитое окно внутрь навалит снега, здание промерзнет, а к весне покроется трещинами. Мародеры сломают, растащат и спалят остатки мебели, окон, полов. Через год уютный турприют, спасший в непогоду десятки человеческих жизней, превратится в развалины. И никому в Гидромете до этого и дела нет: здание им самим не нужно, отдать его тем, кто готов за ним ухаживать, руководство не хочет.

За строптивость Костика уже вызывали к начальнице «на ковер». Упрекали, что вынес мусор из избы, рассказал журналистам то, чего им знать не положено. Грозились натравить на парня прокуратуру за то, что он собирает в соцсетях деньги.

«Как думаешь, они могут мне что-то сделать?» - с беспокойством спрашивает он, и тут же обреченно машет рукой: «Пусть делают, мне уже все равно».

Костику 29 лет, он из Севастополя. По образованию художник, но всю жизнь занимался компьютерами и сетями. Зарабатывал в городе неплохо, но в какой-то момент его потянуло на Караби.

«Ездил давно сюда, занимался спелео, - рассказывает он. - В какой-то момент промелькнула мысль: хорошо бы тут поработать, классно тут. Очень захотел, и как раз освободилось место».

Костик проработал на метеостанции два года. Устраивался на работу еще когда здесь хозяйничала КСС. Условия были не шикарные, но вполне приемлемые: дежурному спасателю платили оклад в 10 тысяч рублей и процент с выручки турприюта. Ночевка на Караби в то время стоила 250 рублей с человека за ночь. Людей было много, поэтому в месяц набегало еще 5-10 тысяч рублей.

Как только Костик стал работать на Караби, его сразу же взяли на полставки в Гидромет. Летом 2016 года Гидромет арендаторов выгнал, а станцию хотел сразу же закрыть. Но Костик уговорил начальство пост оставить. Но вот с зарплатой обманули: обещали платить 23 тыс рублей каждому, а в месяц вышло чуть больше 11 тысяч. Туристов при этом пускать запретили, поэтому подработка тоже пропала.

- Режимный объект, не положено, - объясняет Костик.

- И что, никого теперь не пускаете?

- Что мы, звери что ли? - отвечает «комендант». - Бывает выйдешь на порог в феврале в два часа ночи. На улице пурга такая, что вытянутую руку не видно. Стоят: «Мы к вам еле дошли». Ну заходите, погрейтесь, что вас, на снегу оставлять? А тех, кто приезжает, как раньше, переночевать, не пускаем.

В первое время к ребятам продолжали стучаться то туристы, то спелеологи. Люди шли и ехали на метеостанцию по старой памяти. Постепенно поток сократился: официально приют был закрыт, и людей на Караби стало меньше. «Бывает, две смены отработаешь, совсем никого», - сетует Костик, добавляя, что на количество туристов повлияла и деятельность Минэкологии Крыма. Осенью 2016 года инспекторы министерства ловили джиперов на Долгоруковской яйле и выписывали им по 13-15 тысяч штрафа. Припугнули и пеших туристов.

Плато Караби тоже охраняется экологами. Подземная его часть объявлена геологическим заказником «Крымский карст», надземная, где произрастают лекарственные растения, - ботаническим. Время от времени приезжающих сюда Минэкологии тоже гоняет, поэтому туристов на плато стало в разы меньше, а грибникам и собирателям трав инспекторы-экологи почему-то не страшны. Да и организаторы коммерческих покатушек чувствуют себя здесь вольготно. Поминутно шныряющими по плато УАЗиками, плотно набитыми праздными отдыхающими с ЮБК, на Караби, как и в других местах — на Демерджи и на Мангупе, Минэкологии не интересуется.

Как можно прожить на 11 тысяч рублей в горах, если тебе приходится самому покупать себе продукты, газ в баллонах? Раньше хоть проходящие мимо туристы оставляли что-то из провизии, сейчас — все за свой счет. Костик бился с начальством, и за счет премий и надбавок, которые раньше им почему-то не начисляли, зарплату удалось дотянуть до 18 тысяч. Через полтора года в Гидромете решили: слишком дорого, ставку наблюдателей (одну на двоих) сокращаем, а станцию — закрываем.

«Я думаю это банальная лень, жадность и неумение руководить хозяйством, - рассуждает Костик о причинах такого решения. - Гидромет постоянно пытается на всем сэкономить, а выходит еще хуже. В первый год приехали, говорят: зачем вам такое большое здание отапливать? Решили отрезать отопление в дальних комнатах. Отпилили батареи болгаркой, кувалдой забили трубы и заварили. Нет чтобы аккуратно резьбу нарезать».

От такого варварского «ремонта» по гнилым, покрытым окалиной трубам, пошли свищи — удары и вибрация разрушили годами державшиеся внутри труб пробки из ржавчины. Зимой трубы в нескольких местах потекли, а батарея на первом этаже вообще отвалилась. В самый холодный месяц зимы — февраль — систему пришлось сливать и срочно ремонтировать. Вроде починили, запустили, но к утру выяснилось: воду из старого котла слили не до конца. Он замерз и лопнул. В главном здании станции пропало отопление, через пару недель оно промерзло насквозь, даже в емкостях для воды внутри дома стоял монолитный лед.

Наблюдателям пришлось срочно переселяться в небольшой домик по соседству: отапливать две маленькие комнатки проще, чем большое двухэтажное здание.

Костик говорит, что не оставил бы Караби, если бы к метеостанции было другое отношение, если бы все это было кому-то нужно.

- Здесь хорошо, спокойно, - говорит он. - Здесь все люди с тобой на одной волне, говорят с тобой на одном языке. Здесь не бывает случайных людей, здесь все настоящие.

- Ты зачем сюда пришел? Чего искал? - спрашиваю у него.

- За счастьем...

- Нашел?

- Да, я был здесь счастлив.

Костик почти смирился с происходящим, к увольнению готов. Говорит, поедет в Москву к девушке. С ней он познакомился тут же, на Караби, когда она, шеф-редактор крупного телеканала, снимала здесь фильм. Но оставить метеостанцию просто так он не может.

- Дом кто-то должен охранять, - объясняет он. - Я нашел парня одного, его зовут Паша. Он готов здесь жить, если будет еда и дрова. Готов работать за минимальные деньги. Гидромету это не нужно, поэтому на пропитание Паши я собираю сам. Деньги найдутся, главное, чтобы начальство не приехало и Пашу не выгнало.

- А могут?

- Да, они же считают это здание своим. Странные: документов у них якобы нет, а здание есть. Как так?

На краю Крыма

На Караби и правда не бывает случайных людей, хотя многие попадают сюда случайно. И прикипают душой — уже навсегда.

В один из жарких августовских дней уральский парень Паша шел по плато - с рюкзаком за спиной и велосипедом BMX на плече. Увидел метеостанцию, зашел, познакомился с Костиком. Позже вернулся - сначала на день, потом на два, на неделю. Сейчас Паша живет на метеостанции постоянно, помогает наблюдателям во всем: готовит еду, суетится по хозяйству, снимает показания (этому его тоже научили).

На вид Паша — обычный провинциальный гопник: кепарик с прямым козырьком, зауженные штаны мешком на попе. Но в душе Паша — философ и поэт. Путешественник. У него был свой бизнес: магазин по продаже запчастей и одежды для любителей BMX-велосипедов. Он все бросил.

В первый раз уехал из родного города под Екатеринбургом зимой 2008 года. С другом отправился на Алтай, на гору Белуха. Но к путешествию подготовился плохо: не было теплой одежды, снаряжения. Пограничники юных экстремалов завернули, домой они добирались автостопом.

В 2010 Паша отправился на юга - в Сочи. И прожил там три года. Зарабатывал тем, что раздавал листовки на улицах. Получалось неплохо, говорит он, особенно по меркам Крыма: в месяц выходило около 30 тысяч рублей.  Снимал «квадрат» - когда комнату, когда квартиру, когда просто койку.

Через два месяца после референдума Паша оказался в Крыму. Здесь ему понравилось. Жил у знакомых в Симферополе в недостроенном неотапливаемом коттедже, потом снимал квартиру в Ялте, в Долоссах. Перебивался случайными заработками на стройке. Теперь вот Караби...

Паша — не спелеолог. Он не знает, что там у Караби внутри. И все равно влюблен в это место. Безотчетно, он даже не может объяснить почему.

- Дальше Крыма земли нет, - говорит он в присущей ему манере, чем-то напоминающей речь киевского мэра, боксера Виталия Кличко. – По-английски Крым — Crimea, говорится «краймиа». Слышите? Край мира. А у этого края есть свой край — это Караби. А у Караби - свой край, самый центр плато — метеостанция. Я был на горных плато, много маршрутов прошел. Но самое интересное и мистическое место для меня — это Караби.

- Ты останешься здесь один, без генератора, а значит, без связи. Не страшно?

- У меня нет страха. Тот, у кого нет ума, не испытывает страха. Я уже жил без связи. Два года в самодельном доме на Утрише под Анапой. Я тогда просто раздарил свои сотовые, раздал плееры дорогие. А кому мне звонить? Мамке? Раз в два месяца я всяко найду способ ей позвонить, да она не особо-то волнуется.

- Но зимой здесь сурово, много снега, мороз -30.

- А что мне зима? Я на Урале и не такую зиму зимовал.

- А если продукты закончатся?

- Буду пробираться по снегу в Симферополь, искать деньги, покупать еду. А потом — проберусь назад.

Паша философствует о любви и отношениях.

- Тебе 33 года и у тебя нет семьи. Почему? - спрашиваю у него.

- Мистиков никто не любит.

- А хочется?

- У меня нет как такового желания. Любовь нельзя себе пожелать. И семью, и счастье нельзя. Ты не можешь этого хотеть, оно само к тебе придет.

- Но люди ищут.

- И я когда-нибудь найду. Но сейчас людей интересуют финансовый достаток, карьерный рост. Эта городская жизнь делает из людей биороботов. Раньше я подходил к красивым девушкам и спрашивал: «Девушки, не интересуетесь поэзией?» 99 процентов отвечали «нет». Я сразу отходил: если поэзия не нравится, то о прозе речи тоже не пойдет.

Паша пишет стихи и публикует их у себя на странице Вконтакте. Но вслух читает редко и только здесь, на метео.

«Собрали всего 6 тысяч»

- Сколько вам нужно денег, чтобы перезимовать? - спрашиваю у ребят.

- Не знаю, - отвечает Костик. - Сколько нужно на самые простые продукты и дрова? Мы не считали.

- Но вы объявили сбор. Сколько собрали?

- Пока только 6 тысяч рублей.

- А что из продуктов вам нужно?

- Немного, - подключается к разговору Паша. - Я могу просто питаться, я как-то мясо два года не ел. Макароны нужны, масло, лук. Я одну палку колбасы могу две недели есть, по кубику.

- Но все же сумма нужна, - настаиваю я. - Ведь когда есть конкретная цель, сборы идет легче.

- Ну скажем мы, что нужно, положим, пятьдесят или сто тысяч, чтобы прожить здесь до конца весны. А нам скажут: «Вы что, обалдели?» Поэтому пока собираем кто сколько даст.

- Костик, ты улетишь в Москву, Паша останется здесь без связи. А вдруг заболеет, еда закончится?

- Я попрошу друзей из Севастополя и Ялты проследить за ним. Да и сам буду приезжать. Я станцию не брошу.

- Сколько ты мог бы здесь прожить? - обращаюсь к Паше.

- Пока не найду себе девушку. Я знаю, я себе девушку найду именно здесь. Потому что люди сюда приходят те, которые осознают суть жизни. В городе таких не встретишь. Я работал промоутером и научился видеть людей насквозь. Ты вроде раздаешь листовки, а сам смотришь, как человек подходит, как берет листовку, о чем и с кем говорит по пути.

В такой хороший, тихий день на Караби о плохом не думается. Солнце садится рано, и на безоблачном небе проступают пригоршнями звезды. Мы сидим в тепле, у печки, и Паша читает нам свои стихи.

Костик и Паша готовы бороться за метеостанцию до последнего, верят, что решение Гидромета еще не окончательное. Что стоит лишь перезимовать, а весной способ сохранить ее обязательно найдется. Тем более, в России есть положительные примеры: аналогичный метеопункт на Урале хотят переоборудовать в приют для туристов. И здесь, на Караби, подобный опыт уже был.